Варус, Карающая Стрела  Варус, Карающая Стрела |
Мы собрались с Гейбом и Тайко из Penny Arcade и объединили Взгляд Украдкой и Суд Лиги в один выпуск. Читайте, Призыватели, и будьте бдительны: Варус присоединится к Лиге в грядущем патче.
СУД ЛИГИ: ВАРУС
Кандидат: Варус |
Дата: 7 Марта, 22 CLE |
НАБЛЮДЕНИЕ
Он втягивает лук, чтобы не поддаться искушению применить его в Институте Войны; оружие плавно заскальзывает в его руку. Глянец зала безупречен, в испещренных орнаментами щитах и клинках можно увидеть свое отражение; однако, в «своем» отражении он никогда не узнал бы самого себя. Его руки переходят в рукавицы, состоящие из жидкости, которая никак не может определиться с формой, а от ступней и до пупка его тело покрыто какой-то засохшей до твердой корки дрянью.
Чисто черный цвет при ближайшем рассмотрении оказывается неимоверно сложным и перетекает по его телу, словно масло. Варусу даже интересно, как сильно эта чернота разрослась за последние сутки, покушаясь на последние, еще не зараженные участки чистой человеческой плоти. Он решает, что в целом удовлетворен своим внешним видом – даже зная, что за тварь отражается в зеркальных поверхностях зала.
- Я не изуродован, - убеждает он себя, - Не изуродован. Я просто сменил форму.
ОТРАЖЕНИЕ
Учить кого-то – учиться и самому.
Показывая Тешану, как держать лук, натягивать тетиву и следить за дыханием, Варус и сам лучше стал понимать, что он делает. Его сыну теперь эти знания очень пригодятся, поскольку отец был посвящен в Стражи Храма. Он не сможет всегда быть рядом.
Честно говоря, Варуса и сейчас рядом не было: все это было нереально, и он знал об этом.
Все это – излюбленное развлечение Призывателей, игра, в которую они, желая развлечься, вовлекают кандидатов в Лигу. Но сейчас его сын чудесным образом был жив. Лучник взъерошил волосы мальчика. Варус знал, что скоро иллюзиям настанет конец, и просто наслаждался мгновениями счастья, пока мог. Отец и сын поднимали взгляды все выше и выше, пока не увидели сам Храм.
Он был старше деревни, значительно старше. В конструкции этого реликта эпохи изобилия не было ни капли прагматизма.
- Яма Паллады, - сказал сын, который не был его сыном. - Там Яма Паллады.
- Тогда я еще не знал об этом, но да, - ответил Варус.
- И они выделили на ее защиту всего одного бойца?
- Именно так.
Его многое удивляло в новой роли. В старой молитве, которую он выучил еще ребенком и повторял каждый день, не была упомянута пара важных вещей. Старейшины утаивали это.
Татуировки мудрой Совы, нанесенные на лицо, грудь и руки, изменили его восприятие. Это тоже оказалось неожиданным. И вот – Яма, круглая и всего полтора метра в диаметре… было трудно представить, что этот невыразительный диск может быть источником стольких забот.
Но, наверное, самым сильным шоком оказалось то, что в первую же ночь его дежурства бездна обратилась к нему.
Не при помощи слов, нет, - слова было бы намного проще проигнорировать. Оно заговорило мгновениями, образами, ощущениями. Оно знало о людях и ощущало их запах в воздухе. Оно знало, что у подножия холма стоит их улей, где они копошатся в своих бессмысленных оболочках тел. Варус чувствовал его замешательство, чувствовал и что-то сродни боли: годы заточения в храме давали о себе знать. Оно хотело показать ему то, что ему пришлось бы по вкусу, оказать ему услугу. Оно жаждало угодить.
Оно не было похоже на «безудержного зверя», которого он поклялся сторожить.
Однажды, когда Варус зашел в святилище, чтобы провести утренний Обряд Запечатывания, оно заставило его увидеть самого себя, стоящего в окружении других жителей деревни, молодого и сильного, в то время, как другие чахли, и кожа с их тел отваливалась лохмотьями. Он почувствовал, что бездна довольна произведенным впечатлением.
- Сейчас? - спросила она, уверенное в ответе.
- Нет.
Когда она в следующий раз заговорила, его словно стерло из настоящего. Он брел по щиколотку в крови, и по ее поверхности шла восходящая рябь. И голос в его голове вновь вопросил умоляющим тоном: «А теперь?»
Сквозь пелену видения в ноздри ему ударил запах благовоний с нотками розмарина и дуба. Он завалился назад, развернулся и рванул к жаровне, висящей на медной цепи. Та перевернулась, и ее содержимое обожгло ему ладони.
- ТЕПЕРЬ?
Оно обрушилось на его разум, но Сова не дала забыть о себе. Она придала ему достаточно воли, чтобы по стенке доползти до выхода, где он увидел горящую деревню. Вновь, ему предстояло все увидеть вновь.
Он бежал, даже толком не понимая, зачем; какая-то часть его твердила, что если бы он пошел по предложенному пути, скатился не по склону холма, а по склону ямы, все было бы иначе. Возможно, ему не довелось бы найти свою изуродованную жену, лежащую рядом с изуродованным сыном, лежащим рядом с изуродованным луком; возможно, ему бы не довелось подобрать этот лук и вернуться с ним в Храм.
Он ошибался.
Ему было даровано видение тьмы мертвецов, словно вбитый в сердце кол. Он пал на колени.
- А теперь? – почти что прошептала бездна.
- Теперь, - так же тихо ответил Варус. – Теперь, мать твою.
И когда он сказал это, где-то глубоко под землей словно прорвало плотину, и наружу вырвалась тьма бездны, оставляя осколки горячего обсидиана там, где соприкасалась с землей. Тьма расползалась в воздухе, клубилась дымом и сбила наконец Варуса с ног. Она окутала его руку, поглощая ее и зажатый в ней лук. Она пожрала обе руки и ноги, остановившись из… уважения, если это можно так назвать, к Сове. Она не могла зайти за символы. Когда безумие отступало, он задумывался над тем, долго ли еще продержатся татуировки.
Отражение колыхнулось, и Призывательница тяжело выдохнула; изображения вырвались из отведенных им границ, переплетаясь, несясь сквозь череду кошмарных сцен со скоростью хищника. Заливавшие помещение светом образы сложились в единую картину, демонстрируя воспоминания нескольких последних лет жизни Вара, хранимые нечеловеческой памятью.
Варус, Карающая Стрела  Варус, Карающая Стрела |
Когда Варус замедлился, нечто, служившее луком, но не похожее на него, выскочило из его запястья. Ему не надо было объяснять, как этим пользоваться; мгновенно пронзенный мужчина лопнул, как бурдюк. Это придало его товарищам невиданной прыти, но при всем этом они были лишь существами из плоти и крови. Не слишком серьезная заявка.
И снаряд темного лука, в сущности, не был стрелой, хотя и вел себя, как стрела; так же убивал, пробивая эмблемы ноксианцев; так же пронзал двоих за раз, разрываясь на шесть жадных ловящих и хватающих щупалец. С каждым убитым Варус стрелял все быстрее, пока все выстрелы не слились в единый поток. Жертва просто бежала, пока не упадет. Это был изысканный кошмар.
Время летело быстро. Было больше вылазок и больше крови. Он обещал милосердие и отказывал в нем. Вихрь тьмы источал запах влажной листвы, странно сладкий; поверженные тела мужчин и женщин были изуродованы настолько, что в них было не распознать людей. Варус склонился над повозкой, чтобы снять с одного из своих острых щупалец наколотое на него сообщение. Из него он узнал имена еще нескольких ноксианских псов, ответственных за выдачу распоряжения…
То чертово распоряжение. За то, что они отняли, они расплатятся тысячекратно.
Призывательница шагнула вперед, ее маска суда была бесстрастна, ее присутствие прогнало последние следы видения.
- Твоя цель здесь ясна. Ты разузнал, что среди наших Чемпионов есть ноксианские агенты. Вся эта резня, - она обвела рукой все вокруг, - из-за какой-то вендетты?
- Ты ведь, конечно, понимаешь, что цель этой Лиги – не дать тебе отомстить? – сказала она, прищурившись.
- К этому моменту вы должны были уже понять, - сказал Варус, или то, что стояло перед ними в виде Варуса, черным распухшим языком, - Что это единственная цель, которая у меня осталась.
Варус, Карающая Стрела
